Андрей Вознесенский... вечная память...

Пожар в Архитектурном! По залам, чертежам, амнистией по тюрьмам - пожар, пожар! По сонному фасаду бесстыже, озорно, гориллой краснозадой взвивается окно! А мы уже дипломники, нам защищать пора. Трещат в шкафу под пломбами мои выговора! Ватман - как подраненный, красный листопад. Горят мои подрамники, города горят.

Бутылью керосиновой взвилось пять лет и зим... Кариночка Красильникова, ой! горим! Прощай, архитектура! Пылайте широко, коровники в амурах, райклубы в рококо! О юность, феникс, дурочка, весь в пламени диплом! Ты машешь красной юбочкой и дразнишь язычком. Прощай, пора окраин! Жизнь - смена пепелищ. Мы все перегораем. Живешь - горишь.

А завтра, в палец чиркнувши, вонзится злей пчелы иголочка от циркуля из горсточки золы... ...Все выгорело начисто. Милиции полно. Все - кончено! Все - начато! Айда в кино! 1957

Андрей Вознесенский... вечная память...

Пожар в Архитектурном! По залам, чертежам, амнистией по тюрьмам - пожар, пожар! По сонному фасаду бесстыже, озорно, гориллой краснозадой взвивается окно! А мы уже дипломники, нам защищать пора. Трещат в шкафу под пломбами мои выговора! Ватман - как подраненный, красный листопад. Горят мои подрамники, города горят.

Бутылью керосиновой взвилось пять лет и зим... Кариночка Красильникова, ой! горим! Прощай, архитектура! Пылайте широко, коровники в амурах, райклубы в рококо! О юность, феникс, дурочка, весь в пламени диплом! Ты машешь красной юбочкой и дразнишь язычком. Прощай, пора окраин! Жизнь - смена пепелищ. Мы все перегораем. Живешь - горишь.

А завтра, в палец чиркнувши, вонзится злей пчелы иголочка от циркуля из горсточки золы... ...Все выгорело начисто. Милиции полно. Все - кончено! Все - начато! Айда в кино! 1957

Андрей Вознесенский. Мастерские на Трубной.

 

Дом на Трубной. В нём дипломники басят. Окна бубной жгут заснеженный фасад. Дому трудно. Раньше он соцреализма не видал в безыдейном заведенье у мадам. В нём мы чертим клубы, домны, но бывало, стены фрескою огромной сотрясало, шла империя вприпляс под венгерку, «феи» реяли меж нас фейерверком! Мы небриты, как шинель. Мы шалели,

отбиваясь от мамзель, от шанели, но упорны и умны, сжавши зубы, проектировали мы домны, клубы… Ах, куда вспорхнём с твоих авиаматок, Дом на Трубной, наш Парнас, alma mater? Я взираю, онемев, на лекало — мне районный монумент кажет ноженьку лукаво! 1957

Года четыре назад я цитировал эти строки по памяти, но никак не мог найти их в сети.  Сейчас могу дать ссылку - это сборник "ПЛАBКИ БОГА Пятидесятые ". В мастерских МАрхИ на Трубной я "прожил" четыре года.

Андрей Вознесенский. Мастерские на Трубной.

 

Дом на Трубной. В нём дипломники басят. Окна бубной жгут заснеженный фасад. Дому трудно. Раньше он соцреализма не видал в безыдейном заведенье у мадам. В нём мы чертим клубы, домны, но бывало, стены фрескою огромной сотрясало, шла империя вприпляс под венгерку, «феи» реяли меж нас фейерверком! Мы небриты, как шинель. Мы шалели,

отбиваясь от мамзель, от шанели, но упорны и умны, сжавши зубы, проектировали мы домны, клубы… Ах, куда вспорхнём с твоих авиаматок, Дом на Трубной, наш Парнас, alma mater? Я взираю, онемев, на лекало — мне районный монумент кажет ноженьку лукаво! 1957

Года четыре назад я цитировал эти строки по памяти, но никак не мог найти их в сети.  Сейчас могу дать ссылку - это сборник "ПЛАBКИ БОГА Пятидесятые ". В мастерских МАрхИ на Трубной я "прожил" четыре года.