АРХИТАКТЫ И ПРОЧИЕ ИЗОБРАЗИЯ

Прошло немало времени с тех пор, как я написал несколько постов о древнем Милете, Простой Хайфе и о том, могла ли она быть еще проще. Те, кто их просматривал вероятно обратили внимание на ключевой персонаж, имя которого я время от времени упоминал в связи с планировками этих городов. Хотя сам он не имел никакого отношения к их строительству. Это древнегреческий архитектор и философ Гипподам Милетский. Сегодня я решил еще раз вспомнить о нем, хотя город, о котором пойдет речь, опять таки не имеет прямого отношения к Гипподаму. ( Read more... )

Не поверите, в пятидесятые годы прошлого века членов советского Политбюро обязывали изучать основы архитектуры. Им читались лекции по истории, композиции и прочим архитектурным премудростям.  А что? Если ты руководишь и направляешь, то хотя бы понимай чем и как!  По меньшей мере не будешь выглядеть неучем.  Одним из лекторов на этих архипартийных курсах был академик Иван Владиславович Жолтовский. 

Все это я вам рассказываю со слов моей близкой знакомой, которой посчастливилось давным-давно тесно общаться с маэстро. После окончания МАрхИ в первое послевоенное десятилетие она попала на работу в тогдашний Курортпроект.  Жолтовский частенько захаживал к ним в качестве консультанта и между делом рассказывал околоархитектурные байки.

И как вы думаете, кто по мнению Жолтовского был самым способным слушателем архитектурных курсов?  Им оказался тогдашний заместитель председателя Совета Министров СССР Климент Ворошилов. Лично для меня ничего удивительного в этом нет - и в военном деле и в архитектуре важны два фактора: крепкая рука и точный глаз.

Моя любимая площадь.

Впервые я попал на нее на лекции по истории градостроительного искусства, как мне кажется, на третьем курсе. Все было очень буднично. Профессор показал несколько черно-белых слайдов. Тут Базилика и Палаццо Дожей, там Новые и Старые Прокурации, Библиотека, Кампанила, Лоджетта... За ними следовала сухая геометрия плана, разбавленная замечаниями об эффектах зрительного восприятия его трапециевидного пространства. Надо сказать, что геометрия вообще и начерталка в частности были моей любимой темой, а потому я немедленно влюбился в Сан Марко, как прежде влюблялся в трапеции афинского Акрополя и Агоры в Ассосе.

Во-второй раз я попал на Сан Марко третьего сентября двухтысячного года ровно в 21:00 - в тот самый момент, когда закатная тишина прерывается вибрирующим колокольным перезвоном. Ноги подкашивались после трамвайно-пешеходного забега из Местре. Мы сидели на еще не остывших камнях мостовой и под классический аккомпанимент ближайшего струнного оркестра обсуждали ... трапециевидную геометрию знаменитой площади

( В двух словах. )

Вот тут рассказывают, что в Древнем Риме, если пациент умирал во время операции, врачу отрезали руки. Только поймите меня правильно, в принципе я против смертной казни и античных увечий, типа отрезания рук, ног, ушей и пр. Но некоторые наказания очень даже к месту и сегодня, особенно, если граждане нарушают государственное градостроительное законодательство. Знаете, как решались подобные вопросы в древней Месопотамии?

Любой современный проектировщик знает, что такое красные линии. Это условное название границ землепользования. Они вовсе не красные. Но когда-то в тесном древнем Вавилоне были именно таковыми, поскольку чертили их не на бумаге, а прямо на городской территории. Мазали по краю улицы линию красной глиной. Никто из жителей не имел права "выставлять" свой дом за её пределы, нарушать закон "Красной линии". Никто и не нарушал, поскольку преступника ждало хитроумное наказание - его сажали на кол на крыше собственного дома.

Между прочим этот месопотамский закон имел и положительные стороны. Стремясь хоть как-то увеличить своё жизненное пространство, жители города использовали свои крыши и высаживали на них домашнюю растительность. Мне кажется именно так родился знаменитый миф о "висячих садах" Семирамиды - в Вавилоне цари тоже соблюдали градостроительный закон.

( Read more... )

Однажды где-то на жарком острове жила необычайно высокоразвитая порода человекообразных обезьян. Остров давным-давно погрузился в Индийский океан и можно только предполагать как выглядели эти наши далекие предки. Дарвин считал, что ни были сплошь покрыты волосами, имели бороды и остроконечные уши и жили стадами на деревьях. Но вот..

...Однажды самая умная бородатая обезьяна решила защитить себя и свое семейство от дождя. Она связала лианой пару огромных веток над головой и тем самым совершила первый в истории архитектурный акт - появилась арка. Прошло много-много тысячелетий и...

...Однажды где-то в жаркой деревне жила необычайно умелая община древних людей. Деревня приютилась на глинистой почве берега Евфрата, вдоль травянистых берегов которого во множестве произрастал дикий тростник. Эти люди научились смешивать топкую глину с сухой травой, лепили из этой смеси кирпичи и складывали из них стены своих мазанок. И вот...

...Однажды самый хвастливый Шумер решил построить самую высокую стену. Он складывал кирпичи один на другой так высоко, что стенке стало тяжело удерживать равновесие. Она накренилась совсем чуть-чуть. Шумер не обратил на это внимания. Тогда она наклонилась сильнее, почти в форме согнутого указательного пальца. Шумер испугался, что согнувшаяся стенка упадет, позвал соседей и они в несколько рук бережно опустили её на землю. А потом липкая глина высохла.

( И Шумер понял, что изобрел первую в истории истинную арку! )

Архи-термины:

акант амфипростиль аркбутан архитрав Атеней балюстра бусы волюта гипотрахелион+1 дорический ордер ионик ионический ордер истинная арка каннелюра+1+2+3 крестовый свод кора кариатида капитель+1+2 колонна контрфорс кронштейн+1+2 консоль киматий каблучок лемех ложечка модульон нервюра+1 неф+1 ов облом пилястра+1 плинт полка пинакль простиль розетта сима слезник стиль стилус свод средокрестие трансепт фиал+1 четвертной вал эхин

Холм Роншан.

Осваивать эту вершину начинали ещё древние готы, изваявшие тут в незапамятные времена готский храм. Сколько раз он горел и перестраивался нам неизвестно. Но через 1000 лет на его месте появилась первая христианская часовня. Число её реинкарнаций нам тоже неведомо. Говорят, одно из последних сгорело от удара молнии в 1913 году, а следующее за ним было разрушено немецкой бомбардировкой в 1944.

Когда Ле Корбюзье приступал к строительству капеллы Нотр-Дам-дю-О, на многострадальном холме над Роншаном высился полуразрушенный остов христианской часовни. Для строительства капеллы остатки часовни разобрали. Часть старых камней Корбюзье использовал заново, но большинство из них остались не у дел. А поскольку затащить камни на холм Роншана не просто, он предложил оставить их на будущее наверху и складировать в дальнем углу площадки в виде ступенчатой пирамиды. ( Прошло несколько лет. )

Когда мы учились в институте и были молодыми самонадеянными балбесами, истинная архитектура представлялась нам исключительно в формах Миса, Корбюзье, Райта, Андо или даже Кука. Это все имена архитектурных светил прошлого века. Они казались нашим настоящим и будущим. Историю архитектуры учили избирательно - 20 век штудировали построчно, а все прочие столетия постольку-поскольку. Ну действительно, зачем зубрить парты римской классики, если она нам никогда не пригодится в будущей деятельности. О готике вообще ничего вспомнить не могу, она воспринималась ненужной древней средневековой ересью. Её не учили, не знали и поэтому немного побаивались.

С возрастом боязнь прошла, и появилось желание разобраться. Подозреваю, каждый это делал по-своему. Я, например, готику раздевал. Понимаю, что звучит интимно, но тем не менее расскажу о чем речь.

Например, стоим мы с вами перед боковым фасадом Йоркминстера. Смотрим на собор. Естественно он представляется нам многодельным и сложным для понимания. Вот тут-то весьма уместным оказывается раздевание - упрощение того, что мы с вами видим. Причем, если вы хотите разобраться с готикой, то лучше всего начать это изнутри. Давайте заберемся в интерьеры собора, и вы увидите, что ничего сложного в готике нет. ( Read more... )

Раздевать собор снаружи будем как-нибудь в следующий раз.

Photo (с) gbatistini

Мне кажется, что это было примерно в 1415 году от рождества. Место действия - Флоренция, площадь Сан Джованни. На паперти собора Санта-Мария-дель-Фьоре Филиппо Брунеллески показывал фокус. Маэстро стоял в лицом к расположенному напротив зданию Баптистерия, держал в правой руке доску с дырочкой в центре. Сквозь неё он смотрел то на зеркальце, зажатое в левой руке, то на фасад Сан-Джованни. Время от времени он передавал эти аксессуары кому-либо из толпившиеся вокруг друзей, поклонников или просто оказавшихся рядом флорентийцев.

Счастливец становился на место, которое ему указывал Филиппо, подносил доску к лицу и через отверстие смотрел на здание Баптистерия. Затем вид через отверстие заслонялся небольшим зеркальцем, но тем не менее странным образом... зритель продолжал видеть Сан-Джованни.

Не очень понятно? А на самом деле все просто.

Вот смотрите!



Фасад Баптистерия

На доске, которая по-итальянски называется "ведута" Филиппо изобразил вид на Сан-Джованни с паперти Дуомо. Рисовал тщательно со всеми подробностями, а вместо неба поместил серебрянную, отполированную до зеркального блеска, пластинку. Затем в той точке, которая по его мнению является своеобразной проекцией линии визирования на фасад Баптистерия, он просверлил в доске расширяющееся конусообразное отверстие. Таким образом в отверстие можно было наблюдать, как само здание баптистерия, так и зеркальное отражение ведуты Брунелесски. Причем (и это с гордостью подчеркивается библиографами) на ведуте зритель видел настоящее небо, отражавшееся в серебрянной пластинке.



Через дырочку видно баптистерий.



А в зеркальце снова видно баптистерий.


Прим. Этого мальчика с зеркальцем я давным-давно нашел где-то в сети и использовал тут для моих схем. Да простит меня автор, не знаю его имени, но предполагаю, что это Jim Anderson !

Вот такая красивая легенда об изобретательности и рисовальном таланте великого флорентийца. Какой в ней процент правды, мы не знаем, поскольку сама ведута не сохранилась, свидетели сами ничего не описали, а история дошла до нас через третьих лиц. Тем не менее благодаря ей Брунеллески получил общепризнанный статус "изобретателя перспективы".

Это конец сказки, дальше будет длинно и нудно, так что всем читать не обязательно!

Брунеллески - архитектор, а архитекторы, как правило, не оставляли в истории архивы своих графических работ. Во всяком случае до примерно 18 века мало что сохранилось. Поэтому придется доверять описаниям библиографов и историков. Благодаря им об изобретении Брунелесски мы не раз слышали и читали, но почти уверен, ни один из вас ни разу не встречал никаких его рисунков, выполненных в соответствие с правилами этой системы. Между прочим, а что это за правила?

Вопрос совсем не праздный и не такой уж простой, как это может показаться на первый взгляд. Дело в в том, что речь по идее должна идти о так называемой ренессансной перспективе, которая кроме этого известна как центральная перспектива, прямая перспектива, фронтальная (фасадная) перспектива, перспектива с одной точкой схода и т.д. Но если отвлечься от заумности всех этих названий, суть ренессансной перспективы сводится к простейшему набору действий - берем совершенно плоский прямоугольный фасад (то, что мы сегодня называем ортогональной проекцией) и к нему добавляем одну или две боковые (верхние) поверхности, ориентированные к одной точке схода, чаще всего расположенной на линии горизонта. Например, как этом рисунке.

Все основные сведения о ведуте Филиппо и всем, что с ней связано очень удачно сконцентрированы на сайте , посвященном его творчеству. Цитаты, выделенные курсивом, которые я буду использовать ниже, заимствованы мною из этого источника.

Итак первая цитата:

На... картине, квадратной формы, размером около сорока сантиметров, Филиппо изобразил флорентийский баптистерий, видимый с порога центрального портика собора. Изображение было дано с фронтальной точки зрения, так что точка схода линий располагалась по центральной оси. Небо Филиппо покрыл серебром, которое он тщательно отполировал, чтобы в нем отражались "воздух и облака". Из этой сообщаемой Манетти детали явствует, что Брунеллески подходил к решению своей задачи не как живописец, а как архитектор, которому важно было передать на плоскости наружный объем здания. В точке схода линий Брунеллески сделал небольшое отверстие конусообразной формы. Зритель должен был взять картину, повернутую к нему задней стороной, в левую руку и взглянуть через дырочку на отнесенное на некоторое расстояние зеркало, которое он держал в правой руке и которое должно было быть размещено параллельно плоскости картины. Тогда в зеркале он видел отображение картины, но повернутое в другую сторону. К зеркалу Брунеллески прибег для проверки своей перспективной конструкции на предмет симметрии и совпадения центрального луча (зеркальное отображение сразу же выявляло дефекты перспективного построения).

Ведуту Брунеллески должен был рисовать в зеркальном варианте, что, согласитесь, совсем непросто. Но, если учитывать идеальную симметрию баптистерия, задача Филиппо упрощалась. И для чего собственно все эти сложности? Чтобы сформулировать, как утверждают некоторые, основной закон перспективы? Какой? Что сформулировал Брунеллески?

Логично предположить, что не он открыл основной постулат перспективы, основанный на особенностях зрения человека - предметы по мере удаления от нас зрительно уменьшаются. Это ясно, поскольку основано на личном опыте каждого. Но примечательно, что на основе сказанного обычно формулируется базовый инструмент перспективы - параллельные линии сходятся в одной точке. Что может быть более общего в архитектурном рисунке, чем эта фраза? Возможно именно в этом была суть изобретения Брунеллески? Или все гораздо проще, и его ведуты - обычный пиар-ход? .... А может быть он наивно надеялся изобрести самый лучший по тем временам архитектурный "рендеринг"?

Ну ладно, не будем спорить с почти его современниками, и временно согласимся с их утверждениями, что Филиппо в первую очередь занимала идея абстрактной точки схода, идея пересечения конуса лучей плоскостью, которая вместе с лучами должна была воспроизвести реальный образ в математически точных пропорциях. Давайте лучше в этом свете посмотрим на объект, выбранный им для эксперимента.

Флорентийский Баптистерий

http://www.historyfish.net/images/abbeys/italy/it_florence_baptistry.jpg

Суть формы - восьмигранная призма, увенчанная восьмиугольной пирамидой. Это ее фотография, сделанная в 19 веке.





„Prospetto del Duomo di Fiorenza”. Engraving with original colour, engraved and published by Georg Balthasar Probst, Augsburg 1760 or later.

Эта гравюра старше. На ней и на последующих фотографиях - форма и структура площади, взаимоотношение размеров Баптистерия и Дуомо.




http://en.wikiarquitectura.com/index.php/File:Baptistery_10.jpg

Сегодня застройка уплотнилась, но на интересующей нас оси собор-баптистерий, к счастью, пусто. (Эта и три последующие фотографии взяты из карт Гугла).

Само собой такой вариант Брунеллески изобразить не мог. И, кстати сказать, человеческий глаз тоже не может видеть такую картину. А что же видит человек?



Зрителю, чтобы охватить взглядом весь фасад Баптистерия нужно постоянно поднимать и опускать голову и (или) глаза, рассматривая объект как-бы отдельными кадрами. На этой схеме я попробовал условно и очень грубо разложить то, что видит человек на 3 отдельные картины.

Первая картина- самая нижняя - результат взгляда перпендикулярного плоскости фасада, все вертикали, обратите внимание строго вертикальны. Так мы видим, например, нижний ярус фасада.

На второй и на третьей картинах мы постепенно поднимаем взгляд, смотрим последовательно на второй и третий ярус. Теперь появляется схождение линий вверх. В реальности при осмотре высоких сооружений наш мозг комбинирует не три, как в моем примере, а бесконечное множество отдельных "кадров". В результате реальная картина более похожа на результат панорамной съемки и называется перцептивная перспектива. Ниже я попробовал сфотошопить нечто подобное.

Такую картину Филиппо изобразить тоже не мог, так как способ перцептивной перспективы развился столетиями позже, а описан был только авторами середины 20 века. Наибольший вклад из них внес академик Борис Раушенбах.



На третьей картине я выпрямил вертикальные линии, тем самым приблизив картинку к ренессансной перспективе. Я не стал рисовать на ней линию горизонта, а тем более точки схода, которые по объективным причинам попасть в картину не могут - боковые стенки не перпендикулярны центральной. Но тем не менее, это самое близкое, что могло быть изображено на ведуте Филиппо Брунеллески.

Не хочу показаться вам занудой и на этом остановлюсь. Мне кажется, что как бы не старались зрители, они не могли увидеть в отверстии ведуты такую картину. Если я в чем то неправ, буду рад об этом узнать.

Фотография заимствована у жительницы фронтовой полосы venichek